Постсоветское пространство столкнулось с реальностью развязанной в отношении него информационной войны и необходимостью защиты своего инфополя от интервенции чуждых смыслов. Этот тезис стал отправной точкой экспертной дискуссии на тему «Современные информационные войны: вопросы безопасности Казахстана и России», состоявшейся на прошлой неделе на площадке Центра аналитических исследований «Евразийский мониторинг» в Алматы.
Казахстан вне информационных войн?
Казахстанские участники дискуссии предпочли дистанцироваться от явно конфронтационных, с их точки зрения, формулировок. Главный научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований при Президенте Республики Казахстан (КИСИ) Леся Каратаева, к примеру, поставила под сомнение целесообразность использования термина «информационная война» в казахстанских реалиях и предложила заменить его понятием «смысловая интервенция».
— Сегодня информационных войн против Казахстана не ведется, мы не являемся объектом информационной войны, но наша глубокая погруженность в российское информационное пространство определяет нашу вовлеченность в информационное противоборство. В Казахстане, на мой взгляд, наблюдается интересный феномен. У нас очень развит дискурс информационной войны. Любой эксперт и даже обыватель в Казахстане охотно размышляет по поводу серьезной угрозы информационных атак, о том, как важно с этим явлением бороться. То есть соответствующие дискурсивные практики в полной мере присутствуют в информационном пространстве Казахстана. Но если мы перейдем на уровень не дискурсивных практик, то увидим, что никакой, собственно говоря, практической реакции на артикулируемую угрозу в реальности не осуществляется, — сказала эксперт.
Л. Каратаева отметила, что для публичного общественно-политического пространства в Казахстане характерны, с одной стороны, состояние демобилизации социума, с другой – фрагментарность, распад на многочисленные субдискурсы, что и определяет отсутствии этой реакции.
— Как показывают опросы КИСИ, граждане Казахстана понимают, что существуют социально-экономические, общественно-политические проблемы, никто не возражает относительно того, что проявление гражданской активности имеет серьезный impact на принятие политических решений. Однако, когда встает вопрос о необходимости осуществить действия offline, срабатывают механизмы общественной демобилизации. Даже online казахстанцы готовы реагировать только в деполитизированных сферах – если это касается культуры, спорта и т.д. При этом наши люди коммуницируют в рамках своих локальных субдискурсах. Очевидно, что Интернет-пространство с технологиейWeb 2.0 коллективного формирования контента постепенно разрушает общее публичное пространство общественного договора. Оно заменяется массой локальных субдискурсов, в рамках которых люди коммуницируют на интересующие их темы. Таким образом, если информационные войны и ведутся, то только в локальных субдискурсах. На уровне государственном информационная война не характерна для Казахстана, — считает Л. Каратаева.
Зачастую же за тем, что в Казахстане называют информационными войнами стоят поверхностные попытки реинтерпретировать определенные события и инфоповоды, усугубляемые отсутствием оперативной реакции. В то же время, по мнению эксперта КИСИ, казахстанское общество (как и постсоветское в целом) имеет дело с гораздо более серьезной угрозой смысловой интервенции.
— Вот это действительно очень сложная проблема, потому что это не просто реинтерпретация события или какого-то инфоповода, а замена когнитивной матрицы, формирование новых ценностей. Все евразийское пространство, и Казахстан в том числе, давно уже является объектами таких смысловых интервенций. В 90-е годы это был либерализм, ценности общества потребления, которые мы с готовностью восприняли. Сегодня мы наблюдаем процесс смены традиционных акторов смысловых интервенций на новых, которые приходят со стран Ближнего Востока. И это более плачевно, — заключила Л. Каратаева.
Руководитель Общественного фонда «Мир Евразии» Эдуард Полетаев (Казахстан), продолжая мысль коллеги об опасностях интервенции чуждых смыслов в постсоветских обществах, все-таки проявил оптимизм.
— На мой взгляд, наша сермяжность, совковость, недальновидность и глупость до сих пор нас спасают. Я считаю, что нас не победить, потому что у нас есть коренные ценности – построить дом, посадить дерево, воспитать сына. Они прочно укоренены в наших обществах, — высказал свое мнение казахстанский эксперт.
В то же время лучшим ответом на информационные атаки, убежден Э. Полетаев, должны стать реформы и переформатирование общественных отношений.
— Мне кажется, нам необходимо самим взяться за решение тех болевых точек, по которым бьют наши противники, вроде коррупции, имперских замашек, отсутствия якобы свободы слова. Возглавить то, что нам пытаются навязать со стороны, — сказал руководитель ОФ «Мир Евразии».
Поражения, которые государственная политика, несет в информационных войнах, связаны не столько с эффективностью оппонентов, сколько с откровенной слабостью государственных СМИ, убежден казахстанский эксперт.
— Официальная пропаганда, которая тиражирует позитивные факты, при этом обходя молчанием негативные явления, как будто их вовсе не существует, часто не работает. Население не очень доверяет таким источникам информации. Поэтому-то в Казахстане возник феномен Фейсбука, где аккумулируется основная политическая мысль страны, в то время как она отсутствует в тех СМИ, на которые выкидывается миллионы государственных средств и эффективность которых никто не просчитывает. Хотя если 10-20 людям платить нормальную зарплату, они при хорошем профессиональном подходе способны протащить через социальные сети любую идею, которая будет востребована обществом. Нам надо перепограммировать наши подходы на то, чтобы наш информационный продукт был реально востребован обществом. К сожалению, интересы правящих классов, элит, их понимание информационного пространства, и того, что хочет получить простой потребитель, несколько разнятся. На этих разницах и играют наши противники, — резюмировал Э. Полетаев.
Евразийский проект: ценности VS прагматизм
Как только разговор зашел о необходимости противостояния чуждым ценностям и смыслам, дискуссия перетекла на поиск объединяющей идеи для стран евразийского пространства, которая бы позволила противостоять негативным внешним воздействиям и атакам.
Основатель компании по маркетинговым и социологическим исследованиям «Research & BrandingGroup» Евгений Копатько (Украина) предположил, что таковой мог бы стать страх перед потерей идентичности, инстинкт самосохранения. Э. Полетаев признал, что наличие внешнего врага, страх как консолидирующий фактор очень часто становятся основой существования многих союзов, особенно военно-политических.
— Конечно, мы можем создать в лице американцев гипертрофированный образ врага, заявить, что американцы хотят захватить весь мир и богатства наших недр, и через это гнуть линию на объединение. Но учитывая два десятилетия деятельности американцев в регионе, очень трудно будет, скажем, кыргызу или казаху поверить в этот жупел. Мне кажется, нам нужны другие скрепы. Братство, единство крови и культуры – конечно, должны стать основой консолидации. Только интерпретировать их нужно не в том ключе, как это делала советская пропаганда, потому что многие от нее сильно устали. Человек стал прагматичен, он не идеалистичен. Еще в 80-е годы советская молодежь ехала на строительство БАМа не из-за лозунгов, а желая заработать на квартиру и машину. Мы должны предложить идею, что ЕАЭС позволит нам стать богаче, чувствовать себя более уютно. Если мы сможем подогнать обоснование интеграционных процессов под эту прагматичную платформу, мне кажется, это имело бы перспективу, — заявил эксперт.
Л. Каратаева согласилась с первым тезисом Э. Полетаевым, отметив, что механизмы сплочения и формирования идентичности на принципе внешнего врага в Казахстане не сработают, поскольку казахстанцам за 25 лет удалось практически полностью изжить из себя конфронтационное мышление. В то же время эксперт КИСИ считает, что основой для мобилизации евразийской общности должна стать именно идея, а не голый прагматизм.
— Мне кажется, что хорошим подходом был бы поиск некой объединяющей идеи. Сегодня мы позиционируем ЕАЭС как пространство, нацеленное на улучшение благосостояния граждан. Это очень хорошо, но объединяющая идея не может быть ориентирована только вовнутрь. Необходимо определить миссию, которую евразийское пространство может нести во внешний мир. Нужно искать эту общую идею, брендировать ее и продвигать. И возможно она станет тем фактором, который будет формировать интерес участников евразийского пространства друг к другу, — подчеркнула Л. Каратаева.
Резюмируя эту часть дискуссии, исполнительный директор ИАЦ МГУ: Сергей Рекеда отметил, что дебаты о том, что должно преобладать в евразийском проекте, являются сегодня едва ли не самыми злободневными.
— С одной стороны есть прагматики, которые считают, что необходимо деидеологизировать проект Евразийского союза, полностью отказаться от обсуждения ценностей и исходить только из принципов прагматизма. С другой стороны есть те, кто считает, что без ценностей невозможно сформировать образ будущего. А только через образ будущего мы можем найти платформу для объединения без образа внешнего врага. Проблема в том, что мы не можем определиться, по какому из этих путей идти. Хотя очевидно, что если мы откажемся от обсуждения ценностей и смыслов и пойдем по пути исключительного прагматизма, договоримся, что главная цель союза – улучшение благосостояния граждан, высок риск того, что мы проспим еще одну смысловую интервенцию, — заключил С. Рекеда.
Проблема в том, что нет общего «мы»
Разумеется, что участники экспертной дискуссии не могли обойти вниманием инициативу создания единого информационного пространства стран ЕАЭС, озвученную президентом Российской Федерации В. В. Путиным на прошедшем недавно в Астане заседании Высшего Евразийского экономического совета.
Оценки казахстанских экспертов были достаточно сдержаны. Политолог Андрей Морозов заметил, что говорить о создании общего информационного пространства стран ЕАЭС преждевременно.
— Для этого существует масса препятствий, самые очевидные – это разные геополитические интересы и стратегии, разная внешняя политика и ее цели. В этой связи показателен кейс со сбитым турками российским Су-24. Реакция российских СМИ, которые попытались создать соответствующий образ Турции в глазах своих граждан, была адекватна сложившейся ситуации, но в Казахстане далеко не все этот подход разделили, — констатировал казахстанский эксперт.
На пути создания единого информационного пространства стоят и объективные трудности, считает А. Морозов:
— Инструменты для его функционирования – телеканалы, печатные и Интернет-издания – требуют весьма существенных вложений. Причем это венчурные инвестиции – непонятно, вернутся ли они? Скорее всего, они вообще не окупятся. Помимо этого, возникает вопрос: кто будет нести основное бремя затрат? Готовы ли государства вкладывать безвозвратные инвестиции особенно в нынешних кризисных условиях? – высказал сомнение казахстанский политолог.
Э. Полетаев был еще более скептичен. По его словам, несмотря декларируемую цель создания единого информационного пространства тенденции последнего времени, напротив, говорят о стремлении стран ЕАЭС защитить свои инфополя от внешнего воздействия.
— Мы часто говорим: «Мы, евразийцы». А проблема в том, что нет этого общего «мы». Из этого «мы» есть только программа «Мы вместе» на телеканале «Мир», которую никто не смотрит. И в принципе это все. Возьмем для примера законодательство Казахстана, в котором прописано, что иностранный гражданин не может быть главным редактором в СМИ, кроме того, доля участия иностранного капитала в казахстанском СМИ не должна превышать 25%. И разницы нет, будет ли это капитал российский или американский. Нет деления: допустим, россияне и кыргызы – это наши братья, давайте им 50 или 100% разрешим иметь, а американцам нет. Очевидно, что существует страх перед вмешательством в информационную политику. И эта тенденция будет только возрастать, судя по тому, какие законодательные акты принимаются в наших странах – тот же пакет Яровой или закон о защите информации, который был принят в Казахстане в конце прошлого года. Все это говорит о стремлении стран ЕАЭС защитить свое информационное пространства от внешнего влияния, которое преобладает над желанием создать единое инфополе, — сказал эксперт.
Прозвучали в ходе экспертного обсуждения и ставшие, пожалуй, традиционными упреки в адрес российских СМИ, которые крайне редко освещают проблематику постсоветского пространства. Правда, констатировал Э. Полетаев, связано это не с каким-то преднамеренным умыслом, а с реальными запросами потребителей информационного продукта. Ведь, как показывают замеры общественного мнения, россиянам действительно неинтересны процессы, происходящие в Казахстане или, скажем, в Кыргызстане или Армении. Л. Каратаева констатировала, что в информационном пространстве ЕАЭС преобладает российская проблематика:
— Коммуникативно-информационные потоки на евразийском пространстве замкнуты на России и строятся по следующему принципу: Россия – Казахстан, Россия – Кыргызстан, Россия – Беларусь и т.д. Линии по направлению Казахстан – Армения и даже Казахстан – Кыргызстан не сформированы. Что касается игрока, продуцирующего основной информационный поток, которым, безусловно, является Российская Федерация, то здесь весь фокус направлен на саму Россию, ее внутреннюю и внешнюю политику, создание ее образа. Можете смотреть, любоваться, можете пристроиться рядом, а вот ориентации на внутреннее пространство соседей нет. Причем я говорю только об информационной составляющей. У России есть огромный арсенал средств мягкой силы, однако она использует их через призму бизнес-проектов, представляя свои телеканалы на территории соседей, — подчеркнула казахстанский эксперт.
В свою очередь Сергей Рекеда выразил мнение, что взаимный интерес внутри ЕАЭС к информационным повесткам стран-партнеров надо взращивать планомерно, что это длительный процесс, требующий системного подхода. Помимо этого, российский эксперт отметил, что несмотря на все обозначенные трудности в построении единого информационного пространства, доверие между Россией и Казахстаном достигло уровня, достаточного для перехода на новую ступень сотрудничества в информационной сфере.
Пресс-служба ЦАИ «Евразийский мониторинг».