На состоявшемся в Москве 22 июля Четвертом заседании Российско-казахстанского IQ-Клуба был представлен аналитический доклад«Евразийское пространство в современных геополитических процессах. Будущее интеграционных проектов». В аналитическом продукте его авторы – эксперты России и Казахстана – постарались учесть основные геополитические тренды, а также внутренние и внешние факторы, определяющие сценарии развития евразийской интеграции и деятельность Евразийского экономического союза.
Прежде всего, стоит отметить, что в аналитическом докладе предпринята попытка корректировки понятийного аппарата, которым оперируют эксперты, исследуя проблемы интеграции.
Актуальность этой задачи подчеркнула, представляя доклад, модератор заседания, исполнительный директор ИАЦ «Евразия – Поволжье» Марина Лапенко.
— Термин «постсоветское пространство» постепенно уходит в прошлое, и те процессы, которые сейчас происходят на географическом пространстве бывшего Советского Союза, больше укладываются в термин «евразийское пространство», — отметила в связи с этим эксперт.
В контент аналитического исследования вошли также несколько основных тематических разделов.
Один из них посвящен «внутреннему контуру» ЕАЭС, под которым понимаются те экономические процессы, которые происходят в государствах-членах ЕАЭС и, соответственно, обуславливают деятельность Евразийского экономического союза в его нынешнем формате.
Еще один раздел рассматривает «внешний контур» ЕАЭС. Актуальность этого направления определяется тем, что в процессе развития евразийской интеграции уже формируются несколько разных форматов внешних связей Евразийского экономического союза с потенциальными участниками либо с внешними акторами. И в каждом конкретном случае включаются специфичные механизмы взаимодействия с учетом национальных интересов, а также консолидированных интересов участников ЕАЭС.
— Если речь идет, в частности, о сопряжении ЕАЭС с Экономическим поясом Шелкового пути, то интересы интеграционного объединения формулируются непосредственно из интересов России и Казахстана, дабы не оказаться в подчиненном положении в китайском проекте. И, собственно, глобальная задача, которая стоит перед Евразийским экономическим союзом на внешнем контуре – это формирование большого геополитического евразийского пространства, в перспективе – некоего евразийского сообщества, которое было бы достаточно устойчивым, имело бы особые взаимоотношения с внешними партнерами и стало бы новым конкурентоспособным объединением в мировой экономике, — пояснила М.Лапенко.
Еще один очень актуальный аспект – восприятие на Западе тех процессов, которые происходят в Евразии. Это направление видится важным, поскольку сегодня все мы являемся свидетелями того, какие радикальные изменения геополитических условий происходят под влиянием искусственно создаваемых барьеров на пути интеграции, провоцирования ситуаций, создания очагов напряженности.
В этом ряду одним из наиболее актуальных векторов видится американское восприятие евразийской интеграции в свете нового избирательного цикла в США, итогов предстоящих осенью текущего года президентских выборов, которые во многом определят динамику и тональность взаимодействия США и ЕАЭС.
В основной части доклада представлены непосредственно три сценария развития, базирующиеся на актуальных трендах и факторах.
Главным условием воплощения первого – оптимистичного – сценария, по словам М.Лапенко, является конвергенция, то есть максимальное сближение основных показателей национальных экономик государств-участников. Для этого потребуются колоссальные усилия и существенные финансовые ресурсы со стороны России и Казахстана как интеграционного ядра организации.
Кстати, этот сценарий развития не предполагает экстенсивного развития интеграции и расширения ЕАЭС. Здесь приоритеты – интенсивность и углубление интеграции.
Второй вариант – сценарий разноскоростной и разноуровневой интеграции. Он не нов и использовался применительно к тем процессам, которые происходили в середине 90-х годов на постсоветском пространстве при формировании СНГ.
— Этот вариант мы рассматриваем, поскольку реально исходим из того, что страны, принимающие участие в развитии евразийской интеграции, разные по уровню экономического развития и потенциала. Это предопределяет и формат разного участия и разной глубины интеграции в тех или иных секторах экономики, — пояснила М.Лапенко.
Третий сценарий – пессимистичный – исходит из перспектив усугубления рисков и угроз, которые стоят перед регионом, учитывает развитие кризисных ситуаций и их вероятные последствия для интеграции.
Нюансами работы над докладом поделилась один из его авторов, руководитель сектора экономического развития постсоветских стран Центра постсоветских исследований Института экономики РАН Елена Кузьмина.
— Когда мы приступили к работе над докладом, встал вопрос: какие формулировки корректно использовать в исследовании?
Мы привыкли оперировать такими понятиями как «постсоветское пространство» и «евразийское пространство», практически не разделяя их. Но что мы под этим понимаем? Ведь если брать постсоветское пространство, то в него входят и балтийские страны, которые сейчас находятся совершенно в ином политико-экономическом союзе.
С другой стороны, евразийские инициативы есть и у Южной Кореи, и у Китая, которые тем самым подчеркивают: мы тоже часть Евразии.
Несмотря на то, что упомянутые термины на слуху и в обиходе, определиться с тем, что они значат для Евразийского экономического союза или евразийского пространства, было непросто. С этими нюансами мы попытались разобраться и прописать их.
Второе. Мы говорим о Евразийском экономическом союзе, но к экономическому союзу примешивается ряд геополитических реалий как внутри него, так и за его пределами, которые определяют фон развития интеграционного объединения.
Именно поэтому встал вопрос о внутренних и внешних контурах. В 2015 году появилась масса проблем в мировой экономике, появились и новые внешние условия, которые серьезно повлияли на наш союз.
С момента, когда ЕАЭС начал функционировать, возникла масса вопросов, которые необходимо было срочно решать. И, как ни странно, в этом ряду вопрос создания наднациональных органов – не самый главный, хотя и очень важный.
Возникло множество проблем, связанных с тем, что у нас масса идентичных отраслей экономики, с тем, что все три страны-основательницы (Белоруссию я тоже отношу в их число) – это ресурсные страны. И нам всем нужно диверсифицировать национальные экономики, модернизировать их, сделать их более равновесными, эффективно работающими.
Это мы можем сделать только совместными усилиями, но существует ряд факторов, внутренних и внешних, которые мешают процессу. В них необходимо было разобраться, чтобы расписать возможные сценарии развития интеграционного процесса.
Естественно, мы в большей степени акцент делали на экономическую часть и лишь опосредовано говорили о безопасности, поскольку не могли охватить необъятное.
Что касается упомянутых трех сценариев: оптимистичный вариант, с моей точки зрения, на то и оптимистичный, чтобы к нему стремиться. Это некий идеал. Безусловно, мы должны не просто давать прогнозы, но и модели, пытаться эти модели реализовать. Но, к сожалению, жизнь вносит свои коррективы.
Поэтому, на мой взгляд, на сегодняшний день наиболее вероятен сценарий разноскоростной и разноуровневой интеграции. При этом подчеркну: и его вариантов немалое количество.
Какими в итоге будут эти варианты, зависит от тех самых внутренних и внешних факторов.
Ну, например, качественно изменить экономическую ситуацию в ЕАЭС способно вступление в Евразийский экономический союз Таджикистана.
В этом случае в союзе будет уже не две (Армения и Кыргызстан), а три страны с относительно небольшими и слабыми экономиками, ради «встраивания» которых в союз должны будут быть предприняты определенные действия странами-основательницами. А это достаточно серьезная нагрузка, которая, несомненно, повлияет на процесс интеграции.
На внешнем контуре большой вопрос, как мы будем сотрудничать с Китаем? Единства в этом вопросе нет даже на уровне высоких чиновников: то они говорят об экономическом союзе с Китаем, то о зоне свободной торговли в рамках ШОС и так далее.
В 2015 году мы декларировали курс на консолидацию с китайским проектом Экономический пояс Шелкового пути, но до сих пор не можем найти формат, в котором будем «сопрягаться», как у нас красиво говорят.
Мне очень не хотелось бы развития третьего сценария – чтобы ЕАЭС развалился или превратился бы в некое подобие СНГ, в клуб союзников и полусоюзников, которые на определенной площадке занимаются решением своих проблем.
Но, думаю, этого и не произойдет. Предпосылки к тому, что ЕАЭС будет действенным союзом, немало, их нужно грамотно использовать.
Пример совокупности влияния внутренних и внешних факторов на динамику евразийской интеграции привел Тимур Шаймергенов, заместитель директора Библиотеки Первого Президента Республики Казахстан – Лидера Нации.
— Недавние законодательные нововведения в сфере миграционной политики России очень серьезно ударили по ряду государств Центральной Азии. В настоящее время идет переориентация миграционных потоков. С учетом планов Китая о переносе индустриальных мощностей в нашу страну, в ближайшее время Казахстан станет основным реципиентом мигрантов на заводы и фабрики, которые Пекин собирается построить в республике. То есть идет серьезное изменение геоэкономики региона, но никаких исследований в этом направлении нет.
Мы только заявили о том, что ЕАЭС будет пытаться найти некий формат сотрудничества с Китаем, но это все теория, на самом деле четкого видения темы нет, в том числе в Евразийской экономической комиссии. Более того, мы вообще обладаем достаточно слабым представлением о том, что такое Китай, а между тем, наши отношения, отношения между Россией и Казахстаном, нельзя рассматривать вне этого контекста. Это тот фактор, который будет очень сильно влиять на нас, и противостоять натиску мы сможем только вместе. Многое зависит от того, насколько консолидировано два союзника будут защищать свои интересы.
…Отдельным пунктом презентации доклада стал вопрос восприятия евразийской интеграции Соединенными Штатами Америки в контексте нового избирательного цикла. Обоснование темы представил один из авторов доклада профессор кафедры международных отношений и внешней политики России Саратовского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского Сергей Шенин.
Об этом – в следующей публикации.
Ольга Казанцева.
http://ia-centr.ru/expert/23725/