Как известно, казахстанский лидер Нурсултан Назарбаев выдвинул в качестве приоритета повестки председательства Казахстана в Евразийском экономическом союзе в 2016 году углубление экономических отношений Союза с третьими странами и ключевыми интеграционными объединениями. Особый акцент президент Казахстана на сделал на сопряжении Евразийского экономического союза и китайской инициативы Экономического пояса Шелкового пути. Также Н.А. Назарбаев предложил приступить к практической работе по созданию в долгосрочной перспективе зоны свободной торговли стран Союза и ШОС. О том, какие возможности открываются в связи с этими инициативами перед экономиками стран евразийского пространства, мы побеседовали с главным экспертом Казахстанского центра государственно-частного партнерства, кандидатом экономических наук Азаматом Нурсеитовым.
— Азамат Айткалиевич, каким вам видится формат «сопряжения» проектов Евразийского экономического союза (ЕАЭС) и Экономического пояса шелкового пути (ЭПШП)?
— Чтобы ответить на этот вопрос, надо понять, что общего между этими двумя проектами и каковы различия между ними, поскольку в их основе лежат совершенно разные концепции. Прообразом для ЕАЭС послужил проект Европейского союза (ЕС), который имеет достаточно жесткую конструкцию. Отмечу, что любой интеграционный процесс проходит шесть этапов развития. Простейшая форма региональной интеграции – это зона свободной торговли, второй этап – это создание таможенного союза, затем следует формирование общего рынка или единого экономического пространства, что позволяет перейти к формированию союза, следующая ступень – валютный союз и, наконец, высшая форма интеграции – политический союз.
Мировая практика демонстрирует, что большинство интеграционных объединений останавливаются на стадии создания зоны свободной торговли, очень редко интеграционные группировки выходят на последующие этапы региональной интеграции.
На сегодняшний день наиболее продвинутым и успешным считается интеграционный процесс в рамках ЕС, который достиг уровня политического союза, пройдя этапы экономического и валютного союза. Европейскими странами пройден большой путь, начиная с 1951 года, когда с участием шести стран было создано Объединение угля и стали. Сегодня в ЕС входят 28 стран. Это крупнейшая в мире экономика: ВВП Евросоюза достигает почти 15 триллионов долларов, а это примерно 20% мирового объёма производства. Население ЕС в 2015 году составила свыше полумиллиарда человек. Евро как единую валюту уже используют 19 государств-членов ЕС. Сегодня Евросоюз – это крупнейший мировой экспортёр и импортёр разнообразных товаров и услуг. Поэтому, неслучайно, ЕС является главным торгово-экономическим партнером Казахстана: на долю этого союза приходится 44% внешнеторгового оборота нашей страны. В свою очередь, Казахстан входит в 30 крупнейших торговых партнеров ЕС, занимая 26 место по объему товарооборота Евросоюза. Безусловно, расширению торгово-экономических отношений будет способствовать в дальнейшем и то, что ЕС и Казахстан с 1 мая 2016 года начнут во временном режиме применять экономическую часть расширенного соглашения о партнерстве и сотрудничестве.
Постсоветские страны с большим вниманием изучали опыт ЕС. Поэтому в основе ЕАЭС лежат принципы и подходы, которые заимствованы у ЕС. Нужно иметь в виду, что ЕАЭС, в свою очередь, представляет собой также достаточно жесткую конструкцию, которая требует изменений в национальных законодательствах, экономической и финансовой политике стран-участниц, согласованности в действиях и решениях членов интеграционного объединения, устанавливает единые правила, стандарты, технические регламенты. Причем решения надгосударственного органа – Евразийской экономической комиссии ЕАЭС носят императивный характер в рамках тех полномочий, которые ей переданы государствами-членами интеграционного объединения.
В свою очередь, инициатива ЭПШП представляет собой новую форму сотрудничества. На сегодня она пока не подпадает под какой-то конкретный вид региональной интеграции. Наиболее близка ей по содержанию зона свободной торговли. По сути, ЭПШП — это бизнес-идея. Если ЕАЭС родился по инициативе лидеров государств, а бизнес и население подключились к проекту на последующих этапах, то Китай предлагает бизнес-концепцию, в которой важное значение придается укреплению торгово-экономических отношений между странами, расположенными вдоль Шелкового пути, расширению транспортно-коммуникационного сотрудничества, развитию инфраструктуры, что, по видению китайской стороны, предполагает инициативу не только со стороны правительств, но и заинтересованность, прежде всего, бизнес-сообществ. Эта инициатива не предполагает жесткой конструкции, требующей обязательного соблюдения каких-то правил, требований, технических регламентов, постоянного членства. Если стране интересен какой-то конкретный проект, то она участвует в нем без каких-либо ограничений. И чем больше стран будут предлагать различные проекты в рамках ЭПШП, как считает китайская сторона, тем лучше будет для всех участников.
Важно отметить, что практическая реализация китайской инициативы «Экономический пояс Шелкового пути» может привести к формированию новой архитектуры мировой экономики вокруг Евразии, где главным связующим звеном может стать Центральная Азия. При этом особое, стратегически важное место займет Казахстан, который становится своего рода входными воротами для поставок китайских товаров не только на общий рынок стран-членов ЕАЭС, но и на рынки стран Центральной Азии, Кавказа, Ирана и Турции, а через них на другие региональные рынки. Китай пытается решить проблему перепроизводства товаров в своих западных провинциях. В свою очередь, все страны Шелкового пути получают возможности для экспорта своих товаров на огромный рынок Китая. Вместе с тем, главный интерес Китая состоит в снятии торговых барьеров и ограничений на всем протяжении Шелкового пути для быстрых (бесшовных) поставок транзитных грузов из Азии в Европу с помощью скоростных железнодорожных магистралей. Следует отметить, что и в самом Китае за последнее десятилетие быстрое развитие получило строительство и эксплуатация сетей скоростного транспорта с использованием передовых технологий, из-за чего заметно изменился образ жизни многих китайцев, а также бизнеса.
В Китае считают, а там в последние годы не сокращают финансирование на исследования, а наоборот, создан целый ряд новых «мозговых центров», которые заняты анализом и изучением перспектив реализации ЭПШП, выгода у участников китайского мегапроекта будет обоюдная: Китай получит привилегированный доступ к природным ресурсам стран, расположенных вдоль Великого Шелкового пути, а эти страны, в свою очередь, смогут поставлять свое сырье на громадный и перспективный китайский рынок.
Однако, в действительности, наблюдаемая в последние годы тенденция снижения темпов экономического роста Китая из года в год говорит о том, что спрос на сырьевые ресурсы, в том числе из Казахстана и Центральной Азии, не будет увеличиваться. Скорее всего, спрос будет снижаться, несмотря на то, что, согласно прогнозу корпорации British Petroleum, к 2035 году Китай станет крупнейшим потребителем нефти, потеснив США на мировом рынке углеводородного сырья. Поэтому перед ЕАЭС и странами Центральной Азии фактически стоит серьезная дилемма: сохранять ли по-прежнему таможенные пошлины, неторговые барьеры и ограничения в отношении китайских товаров или пойти на встречу китайской стороне и создать общую зону свободной торговли. У каждого из этих вариантов решения есть свои плюсы и минусы.
Помимо этого, возможно, постепенное, поэтапное расширение зоны оборота юаня и увеличение экспорта китайских товаров благодаря заключению между Китаем и странами Шелкового пути соглашений о валютных свопах. Наконец, ЭПШП позволит обеспечить реализацию под руководством Китая и при поддержке созданных по его инициативе новых международных финансовых структур различных инфраструктурных и инвестиционных проектов в Центральной Азии.
— Одной из целей создания ЕАЭС является защита интересов национального производства. Имеется ли в этой части противоречия с концепцией ЭПШП?
— Когда говорят о сопряжении ЕАЭС и ЭПШП, я вижу проблему в том, что для этого нужна какая-то общая площадка – либо это ЕАЭС со своими правилами и строго регламентированным членством, либо это ШОС, в которую помимо Китая, России и стран Центральной Азии (ЦА) в ближайшее время вступят Индия и Пакистан. Это, безусловно, более свободная форма интеграционного объединения, чем ЕАЭС, более широкая по членству и охвату стран. Сегодня идет больше разговор о формировании зоны свободной торговли ШОС (ЗСТ ШОС). Как известно, Президент Казахстана Н.А. Назарбаев предложил лидерам государств ЕАЭС приступить в текущем году к практической работе по формированию в будущем зоны свободной торговли государств ЕАЭС и ШОС. Есть, конечно, определенные страхи и опасения, что создание ЗСТ ШОС приведет к тому, что страны ЕАЭС просто потеряют конкурентоспособность своих товаров в несырьевых отраслях.
В рамках ЗСТ ШОС китайские производители могут получить большие возможности для наращивания экспорта своих товаров на рынки ЦА и России. Это создаст сложности для местного бизнеса, которому нужно будет на равных конкурировать с китайскими компаниями. А готов ли к этому сегодня местный бизнес?! Скорее всего, нет. Именно поэтому ряд экспертов настаивают на том, чтобы сохранить в ЕАЭС Status Quo и оставить торгово-экономические отношения с Китаем как с третьей страной. Но в этом случае мы создаем тепличные условия для своего бизнеса, что может иметь негативные последствия в будущем.
Таким образом, странам ЕАЭС нужно определиться, на каких условиях они готовы пойти на создание ЗСТ ШОС? Как известно, в 2015 году ЕАЭС заключил соглашение о ЗСТ с Вьетнамом, в котором предусмотрены исключения. Полагаю, что ЗСТ ШОС, в случае его формирования, должно также предполагать изъятия, поскольку не на все товары и услуги должен распространяться беспошлинный режим. Это все необходимо обговаривать в ходе переговоров о создании ЗСТ с учетом интересов каждой страны. Это потребует и времени, и усилий, и терпения. Главное – не спешить, а постараться подсчитать по каждой товарной позиции все плюсы и минусы от участия своей страны в создании ЗСТ ШОС.
— ЗСТ – это дело отдаленной перспективы. Сегодня в Казахстане и России ЭПШП рассматривается, прежде всего, как проект инфраструктурного развития, который предоставляет возможности финансирования национальных проектов – строительства железных и автодорог.
— Действительно, среди основных направлений стратегической инициативы Китая особое место занимают железные и автомобильные дороги, а также трубопроводы. Китай рассматривает ЭПШП, в первую очередь, как железнодорожную супермагистраль Евразии, позволяющую установить и поддерживать надежную транспортную связь с другими частями евразийского континента – Европой, Ближним Востоком и Южной Азией, а также с выходом в перспективе на рынки Африки и Америки.
Вместе с тем, Китай быстро расширяет свою внутреннюю железнодорожную сеть и уже стал мировым лидером по строительству высокоскоростных линий, опираясь на передовые технологии и ноу-хау в этой отрасли. Китай выдвинул грандиозные планы строительства четырех скоростных международных железных дорог, две из которых пройдут в зоне Шелкового пути до границ Европы через территорию Казахстана. Отмечу, что высокоскоростная железнодорожная магистраль Пекин — Москва длиной семь тысяч километров, проект строительства которой сегодня рассматривается уже в практической плоскости, может сократить время поездки между двумя столицами со свыше шести суток до примерно 33 часов. Речь пока идет о первоочередном строительстве участка Москва – Казань, который в дальнейшем, видимо, соединят через Астану с Пекином.
По результатам исследований Азиатского банка развития, для модернизации инфраструктуры в странах Азии до 2020 года требуются инвестиции в размере порядка 8 триллионов долларов. Немалые средства нужны и в СНГ. Ведь за прошедшие 25 лет во многих странах СНГ обветшала инфраструктура, автомобильное и железные дороги изношены и нуждаются в модернизации, а это требует вложения больших инвестиций.
Центральная Азия — главная цель китайской концепции ЭПШП, предусматривающей модернизацию и строительство новых железнодорожных линий, автомагистралей, трубопроводов и других элементов инфраструктуры, способствующей развитию международной и региональной торговли.
Как предполагается, основной грузопоток по экономическому поясу Шелкового пути будет осуществляться с Востока на Запад. Западные и центральные провинции Китая благодаря создаваемым новым международным транспортным коридорам окажутся на прямом железнодорожном сообщении со странами ЕС по маршруту через станцию Достык (Казахстан). Доставка китайских грузов в Европу по железной дороге в среднем в два–три раза быстрее, чем морским путем, что является конкурентным преимуществом для транспортировки товаров, особенно критичных к скорости.
Примечательно, что китайская инициатива ЭПШП состыковывается с казахстанским проектом «Нурлы Жол», обнародованным в Послании Президента Казахстана Н. А. Назарбаева в ноябре 2014 года. Обе концепции направлены на развитие инфраструктуры, прежде всего, транспорта и коммуникаций. Общий макроэкономический эффект от реализации проекта «Нурлы Жол» в 2015 году, по расчетам Института экономических исследований, может привести к увеличению ВВП страны на 1-2 процентных пункта. Совместная реализация обеих, гармонично сочетающихся стратегических инициатив может обеспечить синергетический эффект для экономического развития Казахстана и расширения внешней торговли. Тем более, они содействуют диверсификации, индустриализации и модернизации национальной экономики, что приобретает особое значение на фоне прошлогоднего стремительного снижения мировых цен на нефть – главного драйвера экономического роста Казахстана.
Для увеличения масштабов перевозки грузов и пассажиров между Европой и Азией по кратчайшему расстоянию через территорию Казахстана с наименьшими затратами средств и времени необходимо формирование единой национальной сети магистральных путей сообщения, включая железные и автомобильные дороги, морские порты и аэропорты. Данная транспортная инфраструктура должна соответствовать высоким требованиям мировых стандартов.
Помимо этого, в целях максимального использования транзитного потенциала Казахстана важно оптимизировать работу пограничных пропускных пунктов на железнодорожных и автомобильных переходах, расширять торгово-экономические связи со странами-партнерами, защищая национальные интересы, развивать международные транспортные коридоры для транзитных перевозок грузов и пассажиров. Тем более, Казахстан занимает выгодное положение для транзита китайских товаров в Европу. В перспективе больше половины китайских грузов, направляемых в ЕС, по мнению ряда экспертов, может перевозиться через территорию Казахстана.
— Какие выгоды может получить Казахстан от использования его территории в качестве транспортно-логистического хаба всего Центрально-Азиатского региона?
— Отмечу, что тема становления Казахстана как крупнейшего делового и транзитного хаба Центральной Азии впервые была поднята Президентом страны Н.А. Назарбаевым во время представления проекта «Новый Шелковый путь» в июне 2012 года на 25-м пленарном заседании Совета иностранных инвесторов.
Потенциал рынка логистических услуг Казахстана, по оценкам российской компании Cominfo Logistics Solutions и КИА Центра, составляет примерно $10-11 млрд. Построение современной транспортно-логистической инфраструктуры, как предполагалось, позволит интегрировать Казахстан в глобальную транспортно-логистическую систему «Западный Китай – Западная Европа», чего можно добиться с помощью мультимодального контейнерного сервиса.
Транспортно-логистический хаб предполагает, что какие-то китайские товары проходят транзитом, а какая-та часть перерабатывается в Казахстане, сортируется, создаются хранилища и распределяются по Центрально-Азиатскому региону. Тем более, у Казахстана имеются более доступные транспортные пути в Узбекистан, Туркменистан и Кыргызстан, чем, например, у Китая через горы Тянь-Шаня, а это ведь сейсмически опасная зона.
В целом, если Казахстан станет транспортно-логистическим хабом Центрально-Азиатского региона, то это откроет перед нашими потенциальными партнерами – транснацинальными корпорациями – рынок объемом порядка 55 миллионами потребителей. Это явно больше для них, чем внутренний рынок Казахстана с 17 миллионами жителей.
Отмечу один момент, который открывает перед казахстанскими производителями потребительских товаров интересные перспективы. В настоящий момент наблюдается определенный дисбаланс между поставками по направлению Восток – Запад и Запад – Восток. Поток товаров из Китая и Европу значительно превышает обратный экспорт из Европы в Китай. Так, по данным ВТО, экспорт из Азии в Европы в 2013 году составил $855 млрд, а поставки из Европы в Азию — $667 млрд. Таким образом, если в одну сторону вагоны идут груженые, то в обратном направлении бывают нередко пустыми. Поэтому правительство Китая заинтересовано в том, чтобы предприниматели из Казахстана и стран Центральной Азии увеличивали поставки своей продукции на китайский рынок, пользуясь новыми возможностями логистики и транспорта.
Уже сегодня на рынок приграничного с Казахстаном Синьцзян-Уйгурского автономного района поставляются некоторые казахстанские продукты питания. К примеру, в магазинах Урумчи можно встретить шоколад фирмы «Рахат», майонез торговой марки «Три желания» и другие. Особенностью наших продуктов питания является то, что в их производстве не используется в большом количестве минеральные удобрения, добавки и ГМО, что представляет интерес для китайских потребителей и вызывает спрос с их стороны. Важно отметить, что сегодня в сфере сельского хозяйства Пекин делает ставку на потребление органической продукции. Китай стремится заменить генно-модифицированную продукцию, импортируемую с других континентов, на экологически чистую продукцию. Вопрос лишь в объемах и темпах производства. На сегодняшний день Китай открывает Казахстану уникальный, громадный рынок для экспорта сельскохозяйственной продукции. Объем рынка продовольствия КНР составляет почти полтора триллиона долларов. Причем эти объемы быстро растут: если в 2010 году Китай импортировал свыше 80 тыс. тонн мяса (в том числе почти 24 тыс. тонн. говядины и 57 тыс. тонн баранины), то в 2014 году объем импорта мяса увеличился многократно и составил 580 тыс. тонн (в том числе 297 тыс. тонн говядины — рост в 12 раз; по баранине — 283 тыс. тонн — рост в 5 раз). Полагаю, в Китае охотно будут приобретать казахстанскую продукцию, если ее красиво оформить, упаковать, предусмотреть различные виды фасовки и т.д.
— Было заявлено, что Китай намерен инвестировать в инфраструктурные проекты в рамках ЭПШП колоссальные инвестиции – 90 млрд долларов. Означает ли это, что инфраструктурные проекты на территории Казахстана будут финансироваться Китаем и как это конвертируется в политическое влияние?
— Скорее всего, думаю, будет избрана форма софинансирования. В Послании главы Казахстана по проекту «Нурлы жол» в качестве источников инвестиций указаны международные организации (Всемирный банк, Европейский банк реконструкции и развития, Азиатский банк развития). Также определенные средства выделяются из государственного бюджета и Национального фонда. В то же время сегодня объективно только Китай имеет реальные финансовые возможности для инвестирования в инфраструктуру Центрально-Азиатского региона. Так, ЕС переживает миграционный кризис. На первый план также выходят такие актуальные для Европы темы, как борьба с терроризмом и референдум по вопросу выхода Великобритании из Евросоюза. Экономика России находится в состоянии спада и испытывает усиливающееся давление санкций Запада и снижения мировых цен на углеводородное сырье.
Выдвигая концепцию ЭПШП, Китай совместно с заинтересованными странами мира создал три важных финансовых института развития: Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, Фонд Шелкового пути и Новый банк развития БРИКС. Эти институты располагают значительным капиталом. Для сравнения Евразийский банк развития капитализирован на 7 миллиардов долларов, в то время как размеры Фонда Шелкового пути составляет 40 миллиардов долларов, АБИИ и Банка БРИКС – по 100 миллиардов. Кстати говоря, государствами-членами ШОС рассматривается возможность создания банка развития ШОС на базе Евразийского банка развития. В ходе Астанинского саммита ШОС летом 2011 года прежний председатель КНР Ху Цзиньтао выразил готовность китайской стороны выделить 10 миллиардов долларов в его уставный фонд.
Казахстан как один из ключевых звеньев возрождаемого Шелкового пути и активный член АБИИ, конечно, может претендовать на инвестиции из этого банка для своих инфраструктурных проектов. И здесь важна своевременная подготовка и предоставление заявки от Казахстана на инвестирование этих проектов, что во многом зависит от слаженной работы министерств и ведомств.
Что касается оборотной стороны дел, то есть конвертации инвестиций во влияние, то следует подчеркнуть, что в рамках новых финансовых институтов аккумулируются не только китайские деньги. Например, квоты участия в уставном капитале АБИИ распределены между всеми 57 странами-учредителями, каждая из которых вносит свою долю с учетом экономического потенциала.
Цель создания АБИИ заключается в инфраструктурном развитии государств, намеренных возродить Великий Шелковый путь, а основной задачей является финансирование крупных инфраструктурных проектов. К приоритетным направлениям деятельности АБИИ, в частности, относятся энергетика; транспорт и логистика; городская и сельская инфраструктура.
Среди учредителей АБИИ основную часть составляют страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Кроме того, 17 стран-членов ЕС подали заявку, как страны – учредители. Инициатива Китая по созданию АБИИ вызвала интерес и в арабском мире: 7 стран из этого также присоединились к АБИИ, в их числе Египет в качестве страны-учредителя, ОАЭ, Саудовская Аравия, Катар, Иордания, Оман, Кувейт, как ассоциированные члены.
От участия в АБИИ отказались лишь США и Япония. Некоторыми экспертами высказывались мнение о том, что АБИИ, а наряду с ним Банк развития БРИКС создается Китаем в целях конкуренции с существующими международными финансовыми институтами (Всемирный банк, МВФ, Азиатский банк развития), в которых доминируют развитые государства, прежде всего, США и Япония. Вместе с тем, США заявили о своей готовности к сотрудничеству с АБИИ, если эта организация станет строить свою деятельность на основе международных стандартов.
— АБИИ и Банк развития БРИКС – действительно, представляют собой альтернативную форму глобального экономического управления?
— В какой-то мере да, считают некоторые эксперты. Следует напомнить, что страны БРИКС еще в 2010 году предлагали пересмотреть квоты между странами в таких международных организациях как Всемирный банк и МВФ с тем, чтобы увеличить их долю с учетом возросшего экономического потенциала. Но этот вопрос так и не решен до конца до сих пор. Возможно, это подтолкнула развивающиеся страны к созданию альтернативных институтов. По крайней мере, это может быть одной из причин создания новых международных финансовых институтов с участием стран БРИКС.
Интересный момент заключается и в том, что если поначалу развитые страны дистанцировались от участия в инициативе по созданию АБИИ, то в марте прошлого года, вслед за неожиданным решением Великобритании по участию в этом банке, о своем желании войти в состав учредителей банка сразу заявили Франция, Германия и другие развитые страны. Для многих экспертов это стало большой неожиданностью. Но это является явным сигналом заинтересованности Европы к развитию торгово-экономических отношений с Китаем, что создает благоприятные условия и перспективы для реализации проекта ЭПШП.
Нельзя не отметить, что руководство АБИИ неоднократно заявляло о готовности к сотрудничеству с Всемирным банком, МВФ и АБР. Тем более, президент АБИИ Цзинь Лицюнь имеет опыт работы во Всемирном банке и АБР. Он занимал пост заместителя исполнительного директора Всемирного банка от Китая, был заведующим отделом Министерства финансов КНР по делам Всемирного банка. Пребывая на посту вице-министра финансов, Цзинь Лицюнь проявил инициативу и стал первым китайцем, занявшим пост вице-президента Азиатского банка развития в августе 2003 года. В сферу его ответственности входил сектор Южной Азии и дельты реки Меконг, а также выдача кредитов частным организациям. Экономическое сотрудничество в субрегионе Большого Меконга достигло прогресса именно во время его президентства.
— Геополитическая ситуация в мире сегодня стремительно трансформируется. Какие риски в связи с этим вы видите перед проектом ЭПШП?
— Военно-политические события на пространстве от Украины и Закавказья до Сирии и Ирака, а также возникшие серьезные трения между Турцией и Россией в дополнение сохраняющейся напряженностью в отношениях между Западом и Россией за последние несколько лет несут в себе определенные угрозы и новые риски для практического воплощения китайской инициативы ЭПШП, призванной соединить Восток и Запад, Европу и Азию, а также все страны, расположенные вдоль Великого Шелкового пути. Безусловно, все эти изменения требуется учитывать во внешнеэкономической политике не только Китая, но и Казахстана, а также других стран, стремящихся к возрождению Шелкового пути. Как говорится, «дорогу осилит идущий».
Жанар Тулендинова.