Елена Садовская: Казахстан буквально задыхается без квалифицированных рабочих и специалистов, а «утечка мозгов» продолжается

Миграционные настроения зачастую являются наиболее точным индикатором социального благополучия общества, сигнализируя о его скрытых проблемах. Казахстан, где остро стоит проблема «утечки мозгов», качества «человеческого капитала»и не утихают споры вокруг привлечения иностранной рабочей силы, не является счастливым исключением. О проблемах миграции Казахстане мы побеседовали с экспертом Независимого исследовательского Совета по миграции стран СНГ по Казахстану и Центральной Азии Еленой Садовской.

Миграционные настроения зачастую являются наиболее точным индикатором социального благополучия общества, сигнализируя о его скрытых проблемах. Казахстан, где остро стоит проблема «утечки мозгов», качества «человеческого капитала»и не утихают споры вокруг привлечения иностранной рабочей силы, не является счастливым исключением. О проблемах миграции Казахстане мы побеседовали с экспертом Независимого исследовательского Совета по миграции стран СНГ по Казахстану и Центральной Азии Еленой Садовской.

— Елена Юрьевна, как, на Ваш взгляд, миграционные процессы за последние 25 лет повлияли на качество населения в Казахстане: его уровень образования, профессиональнойквалификации, компетенции?

— По официальным данным, с 1991-го по 2015 годы из Казахстана эмигрировало 3,538 человек, из них более 2 млн – безвозвратно. Казахстан потерял значительный человеческий капитал. Особенно ощутимыми были потери в 90-е годы, когда численность населения сократилась за счет эмиграции и снижения рождаемости на 18%. Только в 2000-е годы за счет более высокой рождаемости и иммиграции оралманов Казахстану удалось восстановить численность населения.

Однако проблема состоит в том, что в 90-е годы из страны в основном выезжал средний класс. Его составляли квалифицированные специалисты с высшим и незаконченным высшим образованием. И эта «утечка умов» стала серьезнейшим вызовом для Казахстана. Легко представить, с какими трудностями может столкнуться страна, откуда выехал средний класс. Средний класс – это основа устойчивости любого общества.Безусловно, социальная структура в Казахстане значительно просела вследствие миграционных процессов 90-х годов: осталась элита наверху и невысокого уровня образования и квалификации население внизу. Так что,помимо собственно демографических потерь,ощутимы были социальные последствия миграционных процессов.

Помимо интеллектуальной миграции, из Казахстана выехали сотни тысяч квалифицированных специалистов и рабочих со средне-специальным образование, занятых в индустриальном и сельскохозяйственном секторе. Эмиграция привела к дефициту кадров в промышленности, сельском хозяйстве, образовании, здравоохранении, других секторах, ухудшению качества и эффективности труда, снижению показателей производства, качества образования и здравоохранения.

Помимо этого за эти годы Казахстан потерял свое этническое многообразие, которое было его несомненным достоянием, несмотря на всю драматическую историю формирования полиэтнического состава населения республики – депортацию целых народов, ссылку репрессированных, массовый отток казахов за пределы республики.Тем не менее, сформировавшееся к середине 80-х годов ХХ века этническое многообразиеимело свои преимущества. Например, немцы, численность которых в Казахстане, согласно переписи 1989 года, насчитывала 957 тыс. человек,составляли индустриальный отряд сельского рабочего класса и потенциальных фермеров, агентов рыночной экономики.Важно отметить, что треть ВВП Казахской ССР составляло сельское хозяйство. В республике было сильное зерноводство и животноводство. После миграции квалифицированных специалистов аграрного сектора – а это 10 тыс. человек с высшим сельскохозяйственным образованием – Казахстан начал испытывать ощутимые проблемы в сельском хозяйстве: сократилась площадь пахотных земель, урожаи, производительность труда в отрасли. Следствием этого стало то, что хотя в сельском хозяйстве сегодня занято 28% населения, вклад этой отрасли в ВВП страны составляет всего 4%.

— Во сколько можно оценить ущерб для экономики от этих процессов?

— В мире уже разработаны методы оценки ущерба от своих «утечки умов». По одной из таких оценок, выезд специалистов с высшим и незаконченным высшим образованием из Казахстана за период с 1991-го по 2005 г. составил 200-250 тыс. человек и общий ущерб от этих процессов можно оценить в 100-125 млрд долларов.

— Продолжается ли сегодня процесс «утечки умов»?Насколько высоки эмиграционные настроения среди казахстанцев с высоким уровнем образования?

— Следует отметить, что в 2000-е годы, в период экономического оживления,эмиграция сократилась, в то время как имиграция, в основном за счет приезда этнических репатриантов – оралманов– увеличилась. Однако после вхождения страны в кризис 2008-2009 годов и 2014-2015 гг. поток выезжающих из страны снова возрос и он, к сожалению, тоже имеет характер «утечки мозгов». Общая численность специалистов с высшим, незаконченным высшим и средним профессиональным образованием (среди лиц старше 15 лет), выехавших из Казахстана за три года – с 2013-й по 2015-й – составила 47,4 тыс. человек. В 2015 году их доля равнялась 74,9%. В 2015 году из Казахстана выбыло 17 418 специалистов, из них с техническим образованием – 26,1%, экономическим – 13,2%, педагогическим – 9,1%, медицинским – 4,8%.

Алматы несет самые большие потери в безвозвратной интеллектуальной эмиграции. Так в 2015 году среди выбывших в страны СНГ алматинцев 61,7% имели высшее и незаконченное высшее образование, в страны вне СНГ – 78,3% (среди лиц старше 15 лет). Специалисты со специальным профобразованием составили среди эмигрантов-алматинцев в СНГ 17,8%, вне СНГ 8,5%.

Значительную долю эмигрантов составляют представители возрастных групп от 20 до 29 лет. Например, в 2009 году молодежь 20 – 29 лет составила 28,2% потока, в 2012 г. – 23,5%. То есть уезжают в основном молодые, образованные, перспективные.

И это большая потеря для страны, потому что планы инновационно-индустриального развития, которые принял Казахстан, просто не могут быть выполнены без высококвалифицированных специалистов и рабочих. На это также накладывается проблема разрушения профессионального образования в республике, которое не модернизировалось с советских времен. Конечно, иностранные компании принимают участие в переподготовке рабочих, создают различные учебные центры, но этого недостаточно. Это системная проблема, которая должна решаться на государственном уровне. Пройдет много лет, прежде чем в Казахстане будет созданаотвечающая потребностям времени и экономики система профессионального образования.

А сейчас мы буквально задыхаемся без квалифицированных рабочих и специалистов. Для строительства объектов в рамках Программы индустриально-инновационного развития требуются рабочие уникальной квалификации. Помимо этого нужны специалисты, которые будут работать на новых предприятиях после их ввода в строй, эксплуатировать новейшее оборудование.

— Какие факторы влияют на рост эмиграционные настроения?

— Согласно исследованиям Казахстанского института политических решений (КИПР) 2010 годамиграционные настроения присутствуют как в форме непосредственного желания эмигрировать, так и форме отложенной миграции. В последнем случае родители планируют отправить детей на ПМЖ в другую страну, либо обучать детей за рубежом с последующей их натурализацией в стране обучения и воссоединением семьи в новой стране в будущем. Эмиграционные настроения наблюдаются в среднем у 25% опрошенных, причем в городской местности два раза выше, чем на селе. Направить детей на постоянное место жительства за рубеж также хотели бы около четверти опрошенных, эти настроения сильны в Алматы, в северных и центральных областях – то есть в регионах концентрации «русскоязычного» населения.

Материально-экономические условия жизни (30,5%) и низкие зарплаты (12,2%) как причины эмиграции по-прежнему первенствуют, но невозможность дать качественное образование (26,6%), отсутствие перспектив занятости и профессиональной карьеры (25,5%), ухудшение межнационального климата (19,2%) также усиливают желание уехать, либо отправить детей на обучение или жительство в другую страну.

Тут следует упомянуть деликатный вопрос, который, к сожалению, у нас замалчивается, хотя, я убеждена, что его давным-давно пора вынести на обсуждение: насколько эффективна проводимая в стране национальная и языковая политика? Сегодня очевидно, что, к сожалению, представители этнических меньшинств не занимают в Казахстане высокие политические посты, не столь широко представлены в крупном и среднем бизнесе и на различных руководящих постах. А ведь существуют такие элементарные вещи, как самореализация и самоактуализация. Когда человек имеет высшее образование и высокий уровень квалификации он стремится к самоактуализации, в то время как некоторые двери для него закрыты. И это влияет на миграционные настроения в стране.

В настоящее время вопросы национальной политики в Казахстане оказались табуированными для научного анализа и публичной дискуссии. В то же время в Казахстане – государстве с многонациональным составом населения – нет ни одного государственного исполнительного органа, который занимался бы проблемами национальных меньшинств. Полагаю, что исследование противоречий в процессе реализации национальной политики, открытая и конструктивная дискуссия могли бы создать базу для реформирования существующей политики и институализации в этой области, что в будущем могло бы повлиять на интенсивность миграции и смягчение ее негативных последствий.

— А языковой вопрос как-то влияет на усиление эмиграционных процессов?

— Это тоже очень сложный и деликатный вопрос. Очевидно, что государственный язык необходимо изучать, но этот процесс нельзя проводить форсировано. Я напомню одну цифру: согласно переписи населения 1989 года, то есть после 70 лет советской власти, 36% казахского населения, или больше трети, не знало русского языка. Поэтому нельзя ожидать, что русскоязычное население за 25 лет выучит казахский язык.

К тому же есть отдельные сферы, скажем, промышленность, где язык не имеет того функционального значения, как в других отраслях. Естественно, что человеку рабочей специальности – строителю, сварщику, электрику –значительно труднее изучить новую терминологию на казахском языке, которая конструируетсятолько сейчас. Поэтому этот процесс идет медленно. К этому надо относиться терпимо и не пытаться форсировать процессы. В то же время в казахстанских школах изучение государственного языка ведется на достаточно хорошем уровне. Таким образом, необходимо запастись терпением и дождаться, когда изменится поколенческая структура общества. Этот процесс объективно не может произойти быстро,поэтому насильственныеметоды здесь неприемлемы.

— В своих статьях Вы отмечаете, что начиная с 2000-е годов Казахстан стал региональным центром приема трудовых мигрантов из стран Центральной Азии. Несет ли это явления какие-либо риски в сфере демографии, ситуации на рынке труда?

— Трудовая миграция из Центральной Азии несет для Казахстана риски, скорее, не в демографическом плане, а в смысле самого нерегулируемого характера этой миграции. Поясню, о чем идет речь. Благодаря тому, что между нашими странами существует безвизовый режим, мигранты пересекают границу на вполне легальных основаниях, однако при устройстве на работу в Казахстане они зачастую нарушают законодательство, поскольку не заключают договор с работодателем. Последнему выгодно нанимать их без договора, потому что он не должен перечислять никаких социальных выплат. Но это факт незаконного трудоустройства. Таким образом, трудовые мигранты из ЦАприезжают в Казахстан законно, а трудоустраиваются незаконно, что и обуславливает нерегулируемый характер миграции.

Чем чревата нерегулируемая миграция? Во-первых, трудовой мигрант нарушает налоговое законодательство, потому что не делает никаких отчислений из получаемого дохода. Во-вторых, он сам оказывается в уязвимом положении, потому что работодатель не заботится ни о безопасности труда,ни об егоусловиях.

Распространено мнение, что трудовые мигранты из ЦА составляют конкуренцию на рынке труда, отбирают рабочие места у граждан Казахстана. Я не поддерживаю этот взгляд, потому что чаще всего они занимают ниши неквалифицированного и низкооплачиваемого труда в сельском хозяйстве, в строительстве и т.д.

Тем не менее добавлю, что Казахстан сделал несколько важных шагов для решения проблемы нерегулируемой миграции из ЦА. В частности, в декабре 2013 года были приняты поправки в закон «О миграции», касательно того, что мигранты могут работать у отдельных граждан Казахстана (не более пяти человек) на домашних работах. Для узаконивания своего статуса они должны приобрести патент.

И чем больше таких шагов по направлению к законодательному регулированию этих процессов будет сделано, чем шире станет легальное поле миграции, тем лучше и для трудовых мигрантов, и для граждан Казахстана, и для государства.

— Какое место на рынке труда в Казахстане занимает иностранная рабочая сила?

— Уже в течение 20 лет потери от «утечки мозгов» частично компенсируются за счет привлечения иностранной рабочей силы (ИРС), в первую очередь специалистов высокого уровня квалификации. Это только в последние годы у нас появилась категория ИРС, занятая на сельскохозяйственных работах, а в целом значительная часть ИРС – это топ-менеджмент, высококвалифицированные специалисты и рабочие уникальных квалификаций. Если поначалу основную часть ИРС составляли экспаты из Турции (до 48%), то сегодня лидирующие позиции занимают китайские специалисты (41,3%).Очень упрощенный взгляд видеть в китайцах неквалифицированную рабочую силу. Зачастую сотрудники китайских компаний в Казахстане имеют по два высших образования, говорят на нескольких иностранных языках, являются крупными и востребованными специалистами в своих отраслях.

— Соответствует ли действительности бытующее мнение об экспансии китайской рабочей силы в Казахстане?

— В 2015 года в Казахстане работало 13 373 китайских гражданина – это почти половина ИРС, но в то же время – это сотые доли от общего числа рабочих мест. Таким образом, китайская ИРС не оказывают хоть сколько-нибудь значительного влияния на рынок труда в Казахстане.

Сегодня основная часть китайской ИРС работает вАстане, Павлодаре и западных нефтедобывающих регионах. С западными регионами все понятно – китайские специалисты заняты на нефтегазовых и нефтеперерабатывающих предприятиях с китайским капиталом. В Астане они работают на строительных объектах. В Павлодаре специалисты из КНР возводят Электролизный завод. Этот проект финансируется инвесторами из Китая, на нем установлено китайское оборудование, что и объясняет привлечениекитайской рабочей силы. Таким образом, трудовые мигранты из Китая занимают определенную отраслевую нишу и заняты, в основном, на совместных предприятиях и инфраструктурных проектах, финансируемых инвесторами из КНР. Нельзя сказать, что они рассредоточены по всему Казахстану. Это связано во многом с языковым барьером – они не могут работать вне своей языковой среды. Есть определенные проблемы с регулированием трудовой миграции из КНР. Некоторые китайские работники нарушают правила квотирования ИРС, работают без разрешения. Нередки случаи несвоевременной регистрации китайских граждан в органах МВД, нахождения в стране сверх обозначенного в контрактесрока или после окончания действия визы.

— В своих выступлениях Вы отмечали ухудшение отношения казахстанцев к китайским трудовым мигрантам с 18% в 2007 году до 32% в 2012. Чем чревата эта ситуации? Как избежать роста ксенофобии в казахстанском обществе и социальных протестов на этой почве?

— Казахстанцы, действительно, считают, что ИРС создает им конкуренцию на рынке труда. Исследования моих коллег показывает, что казахстанцы более позитивно относятся к трудовым мигрантам из России, чуть менее — из ЦА, а вот мигрантов из дальнего зарубежья, в том числе из Китая негативно воспринимают 40% опрошенных. Для того, чтобы снизить этот негатив, в первую очередь нужна информация. Приведу пример. В рамках политики социальной ответственности китайские компании подписывают договора с акиматами областей и очень много делают для города и региона, ремонтируют дороги, проводят газ, спонсируют различные программы обучения. Например, китайские инвесторы многое сделали для жителей Актюбинской области. Однако простым актюбинцам ничего об этом неизвестно и народ негативно настроен по отношению к китайским компаниям и их сотрудникам. Таким образом, для преодоления настроений ксенофобии нужна ИНФОРМАЦИЯ и КОММУНИКАЦИЯ.

ЖанарТулиндинова

Оставить комментарий

Ваш адрес электронной почты опубликован не будет. Обязательные поля отмечены *