Кадровые перестановки в казахстанском правительстве, произошедшие буквально в последние дни прошедшего года и задержание в канун праздников экс-главы КНБ Нартая Дутбаева комментирует известный казахстанский политолог, главный редактор биографической энциклопедии «Кто есть кто в Казахстане» Данияр Ашимбаев.
Министр экономики как стрелочник
- Данияр Рахманович, должность министра национальной экономики стала у нас «расстрельной». Буквально в мае прошлого года был снят Ерболат Досаев, теперь – Куандык Бишимбаев, проработавший в этом качестве неполных восемь месяцев. Не находите ли вы, что министра экономики пытаются «назначить» виновным в экономическом кризисе? Могут ли чиновники новой формации – такие как Бишимбаев или новый глава ведомства Тимур Сулейменов на своем отдельно взятом участке разработать эффективную программу выхода из кризиса или это коллективная задача всего правительства?
- Хотелось бы подчеркнуть, что отставки обоих министров не имели отношения к экономическим проблемам и были связаны с другими причинами. При первом была завалена пропагандистская работа относительно нового Земельного кодекса, хотя, по сути, Досаева сделали «стрелочником», поскольку Миннацэкономики со своей стороны как раз-таки усилия предпринимало. Просто оно не была поддержано другими структурами, которые вообще-то должны были отвечать за этот фронт работы.
Отставка же Бишимбаева связана не столько с его деятельностью на посту главы Миннацэкономики, сколько с теми уголовными делами, которые сегодня заведены в отношении менеджмента холдинга «Байтерек», главой которого Куандык Валиханович был до назначения в министерство.
В то же время согласен с вами, должность главы министерство национальной экономики – достаточно неблагодарная, поскольку провалы в стратегическом планировании у нас стали настолько системными, что даже те планы, которые подаются различными ведомствами в сводный орган по планированию бюджета – таковым является Миннацэкономики – ими самими не выполняются.
Это прекрасно видно по состоянию бюджетного планирования – закон «О бюджете» в течение года неоднократно претерпевает изменения, как и правительственные постановления, которые регламентируют бюджетные программы. В документ вносятся десятки, а то и сотни изменений. Принимается же закон «О бюджете», как показала практика, буквально в последние дни того года, на который он рассчитан. То есть, по сути, закон подгоняется под его фактическое исполнение.
Таким образом, планирование осуществляется некачественно, мониторинг госпрограмм в подавляющем большинстве случаев отсутствует. Их исполнение сопровождается массовыми хищениями, злоупотреблениями, нецелевым использованием средств. Распространена практика, когда деньги, выделенные квазигосударственному сектору на инвестиционные программы, аккумулируются на депозитах банков второго уровня. Эти проблемы приобрели хронический характер. Объемы финансовых злоупотреблений нарастают, а вот решительных мер по исправлению ситуации не предпринимаются.
Определенные надежды в свое время возлагались на Счетный комитет, но в последние годы это ведомство сократило частоту своих проверок. Если раньше данные публиковались хотя бы раз в месяц, то сейчас они обнародуются намного реже. Кроме того, арест нескольких его аудиторов по делу о получении взятки от руководства РГП «Казавтодор» очень плохо отразился на репутации самого Счетного комитета, поскольку поползли слухи, что низкая частота проверок связана с тем, что на прочих объектах аудита существовала такая же практика.
И вопрос не в том, к какому поколению или, как сегодня принято говорить, «формации» принадлежит тот или иной чиновник – к «старой гвардии» или к болашаковцам. Очевидно, что практика злоупотреблений и традиция обогащаться самому и способствовать обогащению своей команды стали повсеместными и не никак не связаны ни с возрастной градацией, ни с регионом проживания, ни с жизненным опытом, ни с образованием назначенцев.
- Не сигнализируют ли процессы, которые мы наблюдаем в последние годы – частая смена глав министерств и ведомств, организация и реорганизации министерств и агентств о кризисе системы управления?
- В принципе да, мы можем говорить о системном кризисе управления. Количество сбоев растет: наблюдаются провалы в разъяснительной работе, даже достаточно здравые законодательные нормы реализуются более чем странным способом, контрпропаганда фактически зашла в тупик.
Объем злоупотреблений нарастает, несмотря на то, что финансовая полиция проводит большое количество арестов высокопоставленных чиновников. Беда в том, что уровень коррупции настолько высок, что даже массовые аресты не способны кардинальным образом переломить ситуацию. Никакого педагогического эффекта они не имеют.
Элиты готовятся к серьезным баталиям?
- Можно ли говорить применительно к этой антикоррупционной кампании о масштабной зачистке управленческого аппарата?
- Если мы вспомним события последних двух-трех лет, то кадровые перестановки, скандалы и аресты происходят в казахстанском истеблишменте практически в режиме нон-стоп. Взять, к примеру, новое правительство, которое было сформировано буквально недавно - в начале сентября минувшего года. За прошедшие четыре месяца в нем уже сменилось два министра – экономики и иностранных дел, появилось два новых министерства – оборонной и аэрокосмической промышленности и по делам религии и гражданского общества. То есть ротации не прекращаются.
И хотя каждое отдельное назначение, каждый отдельный арест, каждый отдельный скандал имеют свою предысторию, в целом они укладываются в единую канву. Здесь можно отметить два вектора.
Первое – это попытка наведения хоть какого-нибудь порядка путем перманентной реорганизации министерств, поиска оптимальной модели распределения полномочия между различными министерствами, акиматами и другими органами исполнительной власти. Отмечу, что эту оптимальную форму мы ищем вот уже несколько десятилетий.
Помимо этого, очевидно намерение установить контроль над управленческим аппаратом и наказать тех, кто саботирует госпрограммы, проваливает их или разворовывает выделенные на них средства.
Вторым вектором, определяющим функционирование казахстанской политической элиты, является ужесточение борьбы за власть и влияние между различными группировками. В последнее время активнее начали вбрасываться компроматы, проходят громкие аресты, в которых, несмотря на официально предъявляемую криминальную составляющую, присутствует также определенный политический контент.
Идет зачистка политического поля. Очевидно, что многие игроки готовятся к более серьезным баталиям. В отношении ряда значимых фигур прошли информационные атаки – в частности, вице-премьера Имангали Тасмгамбетова, руководителя Администрации президента Адильбека Джаксыбекова. Полагаю, эти атаки будут повторяться и их силовой потенциал будет только нарастать.
Ведь даже самый проверенный и удачный кандидат на более высокий пост имеет родственников, коллег, подчиненных, у которых в морально-этическом плане и в правовом аспекте все далеко не так хорошо, как бы хотелось. Поэтому практически каждый высокопоставленный чиновник представляет собой удобную мишень для обстрела тяжелой артиллерии, как со стороны антикоррупционных органов, так и медиа.
- Что все-таки преобладает? Желание навести порядок или расправиться с политическими конкурентами?
- Полагаю, эти векторы настолько взаимосвязаны, что говорить о преобладании какого-либо из них сложно.
Каким бы ни был политический конфликт между теми или иными командами, понятно, что они стремятся использовать легитимный или социально одобряемый инструментарий. Никого не снимают только за то, что он не нравится человеку из соседнего здания. В свое время президент очень точно охарактеризовал диалектику отношений высокопоставленных чиновников с законом, заявив, что он может любого из них взять за руку и отвести в прокуратуру.
И это формула действует и сегодня, когда мы наблюдаем, что практически все сферы экономической и общественной жизни в том или иной степени коррумпируются и криминализируются.
Таким образом, практически любая весомая фигура в казахстанском политическом истеблишменте является уязвимой. Не осталось ни одной персоны, по поводу которой можно было бы сказать, что она является абсолютным эталоном морали и нравственности и не был замешан, даже опосредованно, в коррупционных и криминальных схемах.
Напротив, практически у каждого крупного чиновника можно найти теневые истории, в которые он в той или иной мере вовлечен.
Жанар Тулиндинова, пресс-секретарь ЦАИ "Евразийский мониторинг".