Очевидно, что после того, как 28 августа информагентства сообщили о госпитализации президента Ислама Каримова, Узбекистан вступил в острую фазу транзита власти.
Звучат мнения, что неэтично обсуждать кандидатуру преемника в публичном пространстве при наличии действующего главы государства. Однако нельзя не согласиться с тем, что интерес к процессу передачи власти в Узбекистане обусловлен отнюдь не праздным любопытством, а связан с серьезными опасениями, как этот кризис повлияет на безопасность в Центрально-Азиатском регионе в целом.
Корреспондент Пресс-клуба «Содружество» побеседовала на эту тему с казахстанским политологом, профессором Казахстанско-Немецкого университета Рустамом Бурнашевым:
— Рустам Ренатович, как вы считаете, насколько успешно пройдет Узбекистан краш-тест на смену политического лидера в новой геополитической ситуации, в условиях возрастания угроз экстремизма? Возможен ли в Узбекистане туркменский сценарий передачи власти – тихий и безболезненный?
— Дело в том, что туркменский-то вариант строился на жестком нарушении действующего законодательства. И поскольку при смене власти были достаточно серьезно нарушены законодательные нормы, в настоящий момент легитимность нового президента Туркменистана ставится под сомнение.
В Узбекистане, я думаю, этот процесс удастся осуществить в рамках, установленных Конституцией. Это очень серьезно подтверждается самим фактом введения соответствующих законодательных норм в 2010 – 2011 годах. Очевидно, что уже на тот период действующая власть озадачилась вопросом передачи власти и приложила все усилия к тому, чтобы ввести ее в правовые рамки.
Надо все-таки понимать, что глубина изоляционизма Туркмении на несколько порядков выше, чем ситуация в Узбекистане. И если Ашхабад может полностью закрыться и, нарушая все правовые нормы, решать эти вопросы, а затем внешнее окружение и внутренние силы будут готовы это решение принять, то в Узбекистане ситуация кардинально иная. В Узбекистане необходимо, чтобы новый глава государства получил полную легитимность и внутри страны, и за ее пределами. А этого можно добиться, только соблюдая действующее законодательство.
Да, возможно, как и в Туркмении, эти процессы пройдут тихо и без серьезных эксцессов. Но с точки зрения юридической составляющей я все-таки склоняюсь к тому, что в Узбекистане вероятность того, что процесс пройдет в установленных юридических рамках, гораздо выше.
Это не значит, что не будет каких-либо отклонений – такие моменты возникают, безусловно, всегда. Но Узбекистан, на мой взгляд, все-таки постарается придерживаться правовых рамок.
— Возможна ли активизация религиозного экстремизма в Узбекистане в период транзита власти? Как эти процессы повлияют на безопасность в Центральной Азии в целом?
— В условиях той модели государства, которая действует в таких странах, как Узбекистан – и Казахстан, кстати, тоже, – когда все властные рычаги сконцентрированы в руках одной группы людей или конкретной персоны, понятно, что при вероятной смене этой персоны или смене этой группы мы можем прогнозировать рост проявлений радикализма. Если мы говорим об Узбекистане, то можно ожидать активизацию экстремизма, не мотивированного, может быть, напрямую исламизмом, но, во всяком случае, имеющего религиозную оболочку.
Но вопрос-то здесь стоит не в том, что такая активизация последует, а, скорее, в том, какие масштабы она приобретет. С моей точки зрения, в Узбекистане на настоящий момент эта сфера взята под достаточно жесткий контроль, и если и будут какие-то выступления, имеющие религиозную окраску, то они будут достаточно быстро локализованы.
Они вообще, скорее всего, будут локальны по своей природе. А то, что они будут достаточно быстро и эффективно преодолены, не вызывает сомнений. Поэтому я в данном случае не вижу не то, чтобы какой-то серьезной угрозы, но и даже хоть сколько-нибудь значимого вызова.
Гораздо более серьезное значение будут иметь выступления групп людей, радикализированных по другим мотивам. Скорее всего, по экономическим, поскольку в Узбекистане сформировался запрос на достаточно серьезные экономические реформы, и вполне возможно, что призывы к их проведению зазвучат гораздо более сильно и уверенно.
На безопасность в регионе в целом эта ситуация опять-таки вряд ли повлияет. Во многом это зависит от того, как будут себя вести и население, и правящие круги Узбекистана.
Но, повторюсь, я склоняюсь к тому, что процесс транзита власти в Узбекистане будет лежать в оговоренных Конституцией рамках. Известна конкретная персона, которая будет выполнять обязанности президента в случае недееспособности действующего главы государства, если эта недееспособность, действительно, состоится. Это спикер парламента Нигматилла Юлдашев. Затем будут проведены президентские выборы.
Мы уже находимся не в 95-м году, а в 2016-м, и легитимность власти для центральноазиатских стран имеет гораздо большее значение, чем просто контроль на нею.
Жанар Тулиндинова (Астана).
http://press-unity.com/stati/8559.html