19 декабря 2017 г. в Новосибирске прошла Международная экспертная площадка «Интеграционные процессы в ЕАЭС: итоги 2017 года», организованная СИУ – филиалом РАНХиГС при Президенте РФ, Экспертным клубом «Сибирь-Евразия» и Новосибирским отделением Российской ассоциации политической науки. Своими соображениями о том, к чему страны ЕАЭС пришли к концу 201 года и над чем им предстоит работать, поделился профессор кафедры всеобщей истории и социально-политических наук Кемеровского государственного университета, приглашенный исследователь East China Normal University Сергей Владимирович Бирюков.
— Сергей Владимирович, почему именно сейчас возникли разговоры о реиндустриализации экономик стран Евразийского экономического союза (ЕАЭС)? Насколько эта тема актуальна в эпоху «диджитал»- и других новых технологий?
— Реиндустриализация стоит сегодня в повестке дня многих постсоветских государств потому, что отказ от неё означает фактически отказ от модернизации социально-экономической системы, неизбежность масштабной социальной деградации, рост изоляционизма и трайбализма, высокий уровень социального напряжения. Безусловно, социалистическая модель экстенсивной индустриализации за счёт ресурсов государства и под его контролем сегодня нереализуема. Поэтому предложения о реиндустриализации целых стран и регионов за счёт России выглядят утопичными и практически нереализуемыми. На мой взгляд, речь вместо этого должна идти о соединении сил и ресурсов государств, входящих в интеграционные объединения (например, ЕАЭС) с целью продвижения проектов в духе «новой индустриализации». При этом основа процесса реиндустриализации должна иметь свой фундамент в экономиках конкретных стран, и качество этого процесса в значительной степени зависит от продуманности и согласованности усилий власти, бизнеса и обществ.
— Но говоря об этой «новой индустриализации» необходимо понимать условия, в которых она будет проходить, как перспективы, так и риски…
— В числе факторов, способствующих реиндустриализации, следует прежде всего выделить наличие политической воли у государственного руководства. Обязательны и ресурсы — как правило, сырьевая рента — для обеспечения реиндустриализации. Необходимо наличие технологического либо производственного потенциала. В числе плюсов будет и наличие у руководства страны продуманной стратегии и конкретного плана реиндустриализации, а также промышленной и структурной политики. Всё это невозможно без квалифицированных кадров для промышленности и сохранившихся трудовых коллективов. Ну и конечно же, для успеха реиндустрилизации нужны рынки сбыта производимой продукции.
Возможности для осуществления ре-индустриализации различаются в разных странах ЕАЭС. Все страны Союза в разной степени, но так или иначе нуждаются в этом процессе, полностью либо частично.
Например, в России существует потенциал индустрии и оборонно-промышленный комплекс, сырьевая рента (пусть уменьшившаяся в размере), кадровый потенциал в промышленности — но отсутствуют стратегия и запрос на качественную и глубокую реиндустриализацию. Деиндустриализация советской по своему происхождению промышленности завершилась, что явно наблюдается сегодня в большинстве регионов. В ситуации экономического кризиса и наложенных странами Запада санкций России лишь отчасти удалось осуществить эффективное импортозамещение (последнее получилось в пищевой промышленности), но не удалось в производстве машин и оборудования. Причина в том, что в отличие от импортозамещения в условиях кризиса осени 1998 года ипортозамещение наших дней не может уже опираться на производственные мощности, унаследованные от советского периода. Одновременно с этим доступ к финансовым ресурсам и технологиям стран Запада для России сегодня ограничен, что побуждает нашу страну искать их новые источники по другим направлениям.
В Казахстане существуют масштабные экспортно-сырьевые ресурсы и возможность для извлечения сырьевой ренты, продуманная индустриально-инновационная стратегия (в рамках реализованной «Стратегии-2020» и идущей сейчас «Стратегии-2050») — но существует потребность в расширении рынка сбыта производимой промышленной продукции. Данная проблема, как представляется, может быть решена в рамках процесса евразийской экономической интеграции и создания единого экономического пространства.
В свою очередь, Беларусь избежала благодаря политике государства масштабной деиндустриализации в 1990-е годы, сохранила производственные мощности, кадры и коллективы. Главная перспективная задача Беларуси — технологическое обновление белорусской промышленности для повышения общей конкурентоспособности национальной экономики, а также для нахождения ею новых возможностей в рамках единых евразийского экономического пространства и рынка.
Армения, тяжело переживающая последствия карабахского конфликта и находящаяся в весьма сложной геополитической и геоэкономической ситуации, все же сумела частично сохранить промышленный потенциал, сформированный в советский период. Для полномасштабной реиндустриализации у республики объективно отсутствуют необходимые ресурсы. В то же время, участие в развитии общеевразийского рынка и кооперационных программах ЕАЭС позволяет рассчитывать на успешное решение проблем структурной перестройки экономики в обозримом будущем.
Кыргызстан также не имеет ни рентных ресурсов, ни технологической и кадровой базы для реиндустриализации, делая ставку на восстановление промышленности за счёт российских инвестиций в свою экономику. Поскольку конкретный план промышленного развития сегодня отсутствует, рассчитывать на масштабные российские инвестиции в восстановление и обновление индустриального потенциала республики (как это имеет место в сырьевом и энергетическом секторах) пока не приходится. Решение проблемы видится в согласованной работе правительств и бизнес-сообществ двух стран, связанной с уточнением конкретных планов и общей стратегии социально-экономического развития.
— Возникает неизбежный вопрос, какая именно реиндустриализация нужна странам ЕАЭС, если прежний советский подход сейчас представляется малоперспективным?
— Реиндустриализация в любом случае представляется одним из ключевых направлений социально-экономического развития стран ЕАЭС. Речь не должна идти о воссоздании тяжеловесной и устарелой производственной структуры, а о создании системы современных высокотехнологичных производств, продукция которых будет востребована не только на общеевразийском, но и на мировом рынках. Расшивка «узких» мест в социальной сфере постсоветских государств также не представляется возможной без стимулирования промышленного развития на качественно новой технологической основе. Решение задач, связанных с общей целью реиндустриализации, в конечном итоге потребует нового уровня координации и формирования экономической политики стран-членов ЕАЭС.